АТЛАНТИДА! Легендарная страна, давным-давно исчезнувшая в пучине, но всё ещё живущая в памяти человечества как тихое, далёкое воспоминание, − Атлантида вновь поднимется со дна морского. Сущностные прилагают все силы, чтобы поднять её из бездны. Повсюду заняты они этой работой. И всё движется к цели согласно чёткому плану.
ЧАСТИ Атлантиды, когда-то избежавшие великого потопа, зовутся сегодня Гренландия, Шпицберген, Новая Земля. Острова, которые можно увидеть в южных, более тёплых широтах, тысячелетие за тысячелетием вновь поднимались из морских глубин. Земли эти полны некогда принадлежавших Атлантиде богатств; иные из них обнаружены, и современное человечество пытается разгадать их загадку.
ПОД белёсым небом мерцает тёмно-зелёное море. Взору провидца являются прообразы животных, населяющих ныне северные области: гигантские моржи и морские львы с огромными гривами, лисоподобные звери с густым белоснежным, голубоватым или зеленовато-белым мехом, чайки величиной с орла. Между ними переваливаются неуклюжие гагарки; они кажутся очень маленькими, но выглядят так же, как и нынешние их «потомки».
Вот приближается огромный белый медведь, покрытый густой, косматой шерстью. Лапы его словно колонны, несущие могучее туловище. Голова его больше похожа на голову моржа: из пасти, заросшей лохматым волосом, торчат книзу длинные клыки. К нему присоединяется другой медведь, поменьше. Они смотрят вверх, будто чего-то ждут.
И вот он летит ‒ гигантский зверь, напоминающий огромного ящера, на длинных, узких крыльях из кожи и кости. На его голове странный заострённый кожаный лоскут − словно капюшон. Хвост очень длинный и тонкий. Только что использовавшийся в качестве руля, теперь он служит зверю опорой: тот опускает хвост, касается льда его концом, свитым в кольцо, и переносит на него вес своего тела. Крылья его полураскрыты.
Медведи быстро приближаются. Меж длинными лапами крылатый зверь держит растения, их он бросает на корм медведям. Кажется, они отлично ладят.
После короткого отдыха крылатый зверь вновь поднимается – рывком: хвостом он так мощно отталкивается ото льда, что тело его, будто пёрышко, подбрасывает в воздух. В тот же миг он расправляет крылья и устремляется прочь. Он будто скользит в воздушном потоке, так ровен его полет. Крылья его кажутся застывшими. Медведи уходят.
ОБРАЗЫ сменяют друг друга.
Внезапно впереди открывается равнина, далеко на ней виднеется селение. И вновь что-то движется в воздухе − крылатый дракон, похожий на того, что прилетал к медведям.
Он приземляется с приоткрытыми крыльями, и с его спины вниз по хвосту соскальзывает человек гигантского роста. Когда исполин оказывается на земле, дракон низко приседает перед ним, плотно прижав крылья к передним лапам, и сразу начинает есть траву…
И снова тот же человек приближается к нему, обхватывает и гладит его голову. Потом он внезапно перекидывает ногу через склонённую шею зверя, тот поднимает голову ‒ и человек скатывается на место, на котором желал оказаться. Видно, что ему там очень удобно. Взлетая, дракон вновь опирается на свой свитый кольцом хвост, делает рывок и взмывает ввысь.
С ГОРЫ МЧАТСЯ сани, длинные и узкие, расширяющиеся сзади. В них рядами, словно гребцы, сидят люди. Меж ними против движения поставлены паруса, которые они поворачивают так проворно, что ловят ветер в любом направлении, и он движет сани с огромной скоростью. Благодаря искусному управлению парусами им удаётся использовать силу ветра даже при изменении курса.
КЛУБЯЩИЙСЯ белый туман так плотно окутывает землю, что ни позади, ни внизу невозможно ничего разглядеть. Когда дымчатый шлейф начинает медленно, очень медленно таять, взору предстаёт огромный остров и крепость на нём.
Окружённая кольцевыми валами, стоит сторожевая башня. Всё обустроено очень продуманно, используются все помещения, вплоть до самого малого.
Это дворец Ороруна, последнего царя Атлантиды, которому ныне дозволено поведать историю своей страны, её расцвета и гибели.
По велению Бога за одну ночь и последовавший за ней день Атлантида по вине населявших её людей исчезла в морской пучине.
И СКАЗАЛ Орорун:
– Я повелевал сушей. Орорун означает «Властелин земли». Мой брат Орокун повелевал морями. Орокун означает «Властелин морей». Далеко на севере людьми был воздвигнут его исполинский каменный идол. Мой же стоял на юге, там, где яростно палит солнце и качаются верхушки пальм.
Мы, братья, жили в мире и согласии и были наделены великой силой. Но народ обожествлял нас, и мы не препятствовали этому, ибо считали, что это принесёт пользу народу и не навредит Всевышнему, Который открылся нам. И хотя гордыня человеческая и вправду не причинила Ему вреда, для нас она обернулась гибелью и истреблением.
Мы не были «первыми» людьми, как думают многие, мы были теми, кого называют титанами; как и наши друзья сущностные, могучие великаны, мы тоже превосходили последующие поколения в росте, силе и долголетии.
Мы были тесно связаны с природой и не только понимали язык сущностных, но и могли общаться с ними, будто и сами были такими же.
Гордые и свободные, мы ощущали себя владыками суши и моря.
Сущностные помогали нам, звери нам служили. Так, например, драконы, наши живые «самолёты», позволяли нам собой управлять. Самым искусным из нас требовалось для этого только слово: они говорили дракону, где хотят оказаться, и он доставлял их точно к цели. Другие могли надеть на него узду, которую он сам принимал в пасть и которая нужна была скорее для поддержания равновесия всадника, чем для управления драконом.
Но ни один дракон не позволял принуждать себя. Если человек вдруг пытался повелевать им, а тем более мучить, дракон мог замыслить недоброе: унести его к ложной цели или похитить его сыновей. Если же дракон впадал в ярость, дыхание его становилось клокочущим и он изрыгал из глотки подобную огненной струю, сжигая всё, что к нему приближалось. Самым опасным его оружием был хвост, которым он мог нанести смертельный удар.
Шкура дракона была такой жёсткой и непроницаемой, что мы снимали её и использовали для строительства лодок. Но прежде зверь должен был умереть естественной смертью, нашим оружием невозможно было убить его.
Мы использовали всё, что могла дать земля: растения, руды и камни.
Звезды светили нам, чтобы разгонять темноту и отмечать время, с которым мы соотносили нашу жизнь. В наши дни они не были так далеки, как сейчас, ибо Земля была тогда много легче и плыла вместе с ними в едином золотом хороводе. Опустилась она из-за ваших деяний. И когда свершится над вами Суд, который свершился над нами, уничтожив всё, что мы создали, Земля вновь поднимется к прежним высотам, лёгкая и освобождённая от всякой тьмы.
ИТАК, нам было известно, что мы не были на Земле первыми людьми. Тех, что жили до нас, мы презрительно называли зверолюдьми, или лемурийцами.
Долгое время царили они средь зверей, от которых отличались глубинной своей сутью – ростком духа. И этот росток духа постепенно сформировал их внешний облик. Он стремился ввысь, туда, откуда явился. Поэтому зверолюди ходили уже не опустив голову к земле в поисках пищи и следов животных, но подняв её высоко к свету, и тела их постепенно выпрямлялись.
Передвигались они теперь только на задних конечностях, которые должны были выдерживать вес массивного туловища. Так лапы превратились в ступни, и зверолюди перестали лазать по деревьям.
Отныне они уже не довольствовались пристанищем среди листвы и ветвей, а переселились в пещеры. Передние лапы, больше не использовавшиеся для передвижения, превратились в руки, приспособленные и для работы, и для защиты.
Когда же лемурийцы со временем облачились в звериные шкуры и листья, это привело к исчезновению естественного покрова тела – шерсти. Волосы остались только на голове, которую они не покрывали.
Труду зверолюди научились у великанов, бывших властелинами Земли задолго до них. Те поведали нам, что земля, моря и звёзды сформированы существами из высших сфер и что тела их, великанов, суть творения этих существ.
И вот мы дали начало новому роду человеческому.
Постепенно лемурийцы вымерли. Не кара Божья, не потоп стёр их, наших общих предков, с лица Земли, но угодное Богу естественное развитие человечества. Не везде на Земле это происходило равномерно, и не везде человечество развивалось одинаково. Слишком многое зависело от тепла и холода, от пропитания и прочего.
Мы были самой высокой расой, все остальные были меньше нас, хотя и не такими низкорослыми, как вы. Мы называли себя эрарийцами, от чего позднее произошло название «арийцы».
Жили мы в тесном взаимодействии с сущностными великанами, которых называли ризунами.
Великаны считали, что мы превосходили их, ибо для жизни на Земле были приспособлены лучше, чем они. Поверх нашей сущностной формы мы носили оболочки, более подходящие для Земли. Однако нам очень легко было сбросить этот земной облик. И тогда мы могли, подобно великанам, свободно передвигаться, а также общаться с ними и с животными, понимать их язык и говорить на нём.
Гномов мы не знали. У каждой человеческой расы такие сущностные помощники, которые ей подходят. Наши ризуны были неуклюжими, соображали медленно. Они были вовсе не такими пластичными, ловкими и смекалистыми, как гномы, ставшие впоследствии соратниками людей. Словно дети, выполняли великаны всё, что мы от них требовали; словно дети, выказывали нам своё доверие, которое мы впоследствии так часто обманывали. Горе нам!
Тем не менее сотрудничество с сущностными долгое время приносило прекрасные плоды. Используя чудовищную силу великанов, мы делали то, что иначе было бы невозможно.
С их помощью были построены и святилища. Сами мы никогда не установили бы такие огромные камни. Они же занимались этим особенно охотно, ибо считали такую работу служением Богу.
В благодарность за содействие, которое они нам оказывали, мы разрешили им участвовать в богослужениях. Они могли располагаться по кругу за образующими границы святилища камнями, и их благоговение было столь велико, что всё место богослужения словно накрывал невидимый купол. На моей памяти так было всегда, и лишь однажды, как мне помнится, ризуны, сердясь на что-то, остались далеко за пределами святилища.
В этот день крупные птицы мешали хороводам и песнопениям своими резкими криками, над святилищем разразилась буря и глубоко под землёй зарокотало. Мы обрадовались, когда ризуны вернулись.
Помимо царства, расположенного на суше, было ещё водное царство, где правил мой брат Орокун. Его дворец стоял на острове и был намного богаче моего.
Средь сущностных водного царства встречались как великаны, так и прекрасные русалки и водяные, обитавшие в морях, реках и прудах. Каждый выполнял определённое дело.
Мы − как нам мнилось, носители искры, данной нам свыше, божественной искры ‒ считали себя много выше сущностных, которые были для нас не более чем разумными животными. Мы же, безусловно, принадлежали к иным сферам!
Какое-то время всё так и шло. Когда же в нашем обращении с сущностными к высокомерию добавилось презрение, они воспротивились. Они перестали послушно исполнять свою работу, и все наши попытки принудить их вызывали только возмущение. Это привело к битвам, в которых мы, эрарийцы, поначалу одерживали победы.
Но сколько ещё так могло продолжаться? Наши звездочёты предсказали, что придёт день, когда все эрарийцы будут уничтожены. Мы истолковали это как победу великанов и вооружились.
Как вообще могли мы сражаться с сущностными, выше вашего разумения. Однако вы поймёте, что битвы с ризунами были сущностного рода.
