Опыт общения с умирающими людьми
Вальтрауд Гроссе
(помощница в хосписе, Эрланген)
Зачастую последний отрезок своей земной жизни многие люди вынуждены оставаться в одиночестве, например, в чуждом окружении больничной палаты. Лишь немногим на пороге смерти выпадает счастье получить достойный человеческий уход в кругу семьи. Порой близкие люди, которые с любовью заботятся о смертельно больном и ухаживают за ним, душевно и физически сострадают настолько, что им самим необходима помощь. Тем важнее работа помощников из хосписа, возложивших на себя задачу проявления участия, любви и заботы там, где приближается момент переселения в мир иной, и облегчения страданий родственникам.
Мой опыт ухода за тяжелобольными и умирающими приобретён задолго до начала работы помощницей в хосписе, поэтому здесь я тоже рассказываю о нём.
Мой маленький племянник в 3 года заболел раком почки и умер в 4 года. Последние недели перед смертью он лежал в клинике. Во время моих визитов он всегда рассказывал, будто он находился на прекрасном цветочном лугу и играл там с другими детьми. Я думаю, что он уже бывал на том уровне, на который его душа должна была попасть после земной смерти. Родители вначале считали его рассказы мечтами и фантазиями. Я пыталась помочь им воспринять их как действительность.
Мой маленький племянник точно знал время, когда и кто из семьи или родственников посетит его. Однажды он заявил своей матери: «Завтра должны прийти бабушка с Сюзанной (так звали его сестру)». Это звучало как приказ. К счастью, взрослые выполнили его желание. При обычном порядке посещений его бабушка и сестра (они наряду с родителями были тоже близки ему) не увидели бы его больше.
Вскоре он мирно скончался.
Я сделала вывод, что пожелания умирающего человека нужно воспринимать серьёзно и быстро реагировать на них.
Тогда я жила в 170 километрах от моего племянника. Своего телефона у меня ещё не было. Однажды ночью я увидела его во сне. Он стоял передо мной и молчал. Он не выглядел ни больным, ни печальным и смотрел на меня сияющими глазами. Когда на следующее утро моя сестра пришла ко мне, ей совсем не нужно было ничего говорить, я знала: он покинул своё больное тело, теперь ему хорошо. Я была счастлива, что он пришёл попрощаться со мной. Этот сон был для меня явью.
Я ухаживала в клинике за своей золовкой в последние 4 месяца её жизни, после того как ей сделали операцию по удалению опухоли мозга. В последнее время она часто выглядела отрешённой и уже не могла разговаривать. Но даже когда казалось, что она спит, я следила за тем, чтобы в палате говорили только то, что ей можно было слышать, если бы она бодрствовала. В это время я поняла, что объясняться можно без слов. Благодаря длительному пребыванию рядом с ней, я могла понять какие-либо её желания: почитать ей немного вслух, показать семейные фотографии, открыть окна... Но прежде всего ей важно было всегда слышать: «Я остаюсь с тобой!»
Она уже не могла глотать. С врачами, проявившими чуткость, мы договорились о том, что не нужно принудительно продлевать ей жизнь за счёт искусственного питания, укрепляющих средств и т.д. Поскольку наша жизнь продолжается и после земной смерти, то нет необходимости продлевать пребывание на Земле любой ценой. Таким образом, наступило естественное ослабление её организма.
Однажды утром моя золовка открыла глаза, посмотрела на меня и показала, что хочет пить. К моему удивлению, она выпила почти целый литр чая, ещё какое-то время была в полном сознании, а затем быстро перешла в завершающую стадию. Это были её последние 24 часа на Земле.
Такое оживление незадолго до кончины наблюдается часто: последний прилив сил, последнее их проявление, возможность что-то сказать, выражение последнего желания.
И тогда я поняла, хотя испытала это впервые, что происходит нечто совершенно новое. Потом я тихо, но очень целенаправленно поговорила с моей золовкой, чтобы придать ей мужества для шага в потусторонний мир. Я смотрела на неё и говорила этой жизнерадостной в прошлом молодой женщине, что когда она покинет своё больное тело, то там вновь станет энергичной и радостной. В комнате не было печального настроения. Лишь иногда заглядывали медсёстры, чтобы спросить, не нужно ли чего, однако вскоре оставляли нас одних, так что в комнате царило чудесное спокойствие. Я читала ей короткие молитвы, которые она знала. Затем, когда пришла ночь - с ясным звёздным небом, - я невольно сказала ей: «Лети туда, ввысь, к звёздам, к небесному Свету!»
В последние моменты жизни золовки я старалась не прикасаться к ней, только осторожно вытирала пот. В последний раз обняла её и сказала, что теперь оставляю её наедине с собой и больше не прикоснусь к ней, чтобы не мешать, когда она отправится туда. Излучение тела здорового человека может через прикосновение передать смертельно больному силы, это на какой-то момент укрепит его и замедлит переселение.
Последний вздох был вздохом облегчения: «Наконец я свершила это!» Именно так я и сообщила об её кончине медсёстрам и семье. Я сказала каждому: «Она свершила это!» Я не могла сказать: «Она умерла». Это облегчение при последнем вздохе – как конец большого напряжения – я смогла позже пережить и с другими пациентами.
