ЗОРОАСТР

ТАМ, ГДЕ неисчислимые бурные источники сливаются в дикий Карун, который бурля и бушуя несется вниз по скалам, там среди грозных нагромождений камня лежала большая долина.

Ее со всех сторон ограждали густые кусты колючего астрагала, так что нужно было прокладывать дорогу топором через это колючее заграждение, чтобы человеческая нога могла ступить в долину.

И только в пору, когда боги солнца и луны братски делили между собой владычество над днями людей, эта широкая равнина бывала покрыта зеленью. Но тогда она бывала несказанно прекрасной.

Как драгоценные камни, сверкали травы и мхи, которые, пьянея от света, наслаждались своим кратким двухмесячным существованием. Колючие кусты украшали себя сладко пахнущими солнечно-желтыми цветами, которые напоминали лучезарных пестрокрылых птах, порхавших над цветами.

В эту пору люди толпами приходили в эту чудесную местность. Там, где они находили на диких скалах место для ночевки, они разбивали лагерь. Атраван, жрец, не позволял им оставаться в долине надолго.

Она была посвящена солнечному богу Митре, светлому, доброму богу, от которого исходило благословение, и который любил людей.

Поэтому в его честь происходили возвышенные прекрасные праздники. Скалы эхом отражали человеческое ликование, они пели, превознося бога. Иногда им издалека отвечало рычание льва, но это не заставляло сердца быстрее биться от страха. Пока люди были на равнине Митры, кровожадные звери не могли приблизиться ни к одному из них.

Атраван со своими помощниками, мобедами, был занят тем, что старательно сооружал холмики из камней, на которых с наступлением темноты должны были зажечься священные костры. Только двое самых старых мобедов могли помогать ему в этом. Они должны были вести беспорочную жизнь, потому что только совершенно чистые руки могли касаться священных камней.

Остальные пять мобедов, самый младший из которых едва вышел из детского возраста, бегали взад и вперед, чтобы убить или хотя бы разогнать змей и мышей.

Пришедшие в долину для молитвы, а их число достигало нескольких сотен, готовили место для ночевки. Никто из них не осмелился бы приблизиться к саду Митры ранее, чем пение атравана подаст сигнал начала торжества.

После того как атраван точно определил стороны света, камни были тщательно уложены слоями в высокие кучи.

Одна из них стояла там, где золотые лучи утра изгоняли тьму из царства Маонхи. Она была выше всех. Следующая располагалась точно напротив, две другие слева и справа, все на равном расстоянии друг от друга. В середине площадки были сооружены в форме треугольника еще три кучи.

С молитвами Митре атраван поставил на каждый из этих жертвенников глубокую железную чашу, наполненную сухими веточками.

Теперь все семь мобедов должны были приготовить связки колючих веток астрагала, которыми они в течение всего торжества отгоняли насекомых.

Чтобы никто не поранился этими ветками, их нужно было держать высоко поднятыми до тех пор, пока не возникнет надобности в них. Иногда это бывало тяжело, но быть мобедом означало высокую честь не только для самого юноши, но и для всей семьи, так что любой с радостью принимал на себя труды.

В это время атраван зашел за выступ скалы и переоделся для праздника.

На нем было белое шерстяное одеяние без каких-либо украшений. Лоб охватывал драгоценный обруч, так густо выложенный непрозрачными голубовато-зелеными камнями, что совсем не было видно золота, из которого он был сделан.

Он вышел на середину площадки и хлопнул в ладоши.

Из-за другой скалы вышли четыре одетые в белое девушки. Их одежду украшала серебряная вышивка, платья свободно и текуче окутывали их стройные фигуры.

На них были ожерелья из голубовато-зеленых камней, которые в несколько нитей спускались с шеи и были вплетены в иссиня-черные косы.

В руках они держали золотые сосуды с драгоценным маслом, которым они наполнили чаши под молитвы атравана.

Он взывал к Атару, богу огня, чтобы он был милостив к празднеству.

Атар был младшим братом Митры, он получал от старшего все пламя, которым распоряжался. Поэтому следовало надеяться, что он не помешает торжеству в честь Митры. Младшим отпрыском этих огненных братьев был Траетвана, бог молнии, самый беспокойный и необузданный из них.

Теперь все было готово к торжеству.

Самая юная из жриц подошла к атравану и так накрыла его лицо белым шелковым платком, украшенным богатой вышивкой, что он закрыл его рот и нос, чтобы дыхание мужчины не коснулось священного огня.

Жрицам такая защита не была нужна, их дыхание считалось чистым.

Четыре девушки торжественно скрылись за скалой и принесли оттуда чашу с огнем, из которой они положили по головне во все семь чаш, в то время как атраван беспрерывно молился.

Когда последняя жертвенная чаша загорелась, жрец замолчал, на его место к средним трем кострам вышла старшая из девушек и, воздев руки, попросила у богов благословения.

"Вы, Великие, пусть наши сердца будут такими же чистыми, как пламя, которое пожирает всякое зло, — молилась она древними словами. — Ниспошлите в нас дух священного огня, чтобы он выжег и очистил нас!"

После этого она подошла к восточной чаше, в то время как ее подруги приблизились к трем остальным внешним кострам, а атраван остался в центре. Громким голосом он запел гимн, в котором прославлялись Атар и Митра.

Тут приблизились и участники торжества. Они подходили со всех сторон, карабкаясь через скалы или проскальзывая через проходы в кустарнике, но, тем не менее, гордо и с врожденным достоинством.

Одну сторону площадки заняли женщины, составившие пеструю картину из разноцветных одежд, украшенные прекрасными ожерельями и обручами на лбу.

Напротив стояли мужчины — с великолепными фигурами, высокие и стройные, с загорелыми лицами. На них была черная одежда, щедро украшенная серебром, поверх которой многие накинули волчьи шкуры, которые закреплялись серебряными цепочками. На голове у них были высокие меховые шапки. Волосы на затылке были выстрижены.

Подошедшие тотчас же подхватили гимн атравана, так что к небу поднимался полный хор мужских и женских голосов.

Когда гимн был окончен, старшая жрица поднесла атравану серебряный кубок и такой же кувшин с соком амао, он с молитвой наполнил кубок, отпил из него и передал дальше.

Каждый взрослый мужчина мог выпить глоток этого напитка. Время от времени один из них приносил атравану опустевший кубок, и тот снова наполнял его.

Все происходило с большой торжественностью, в молчании и с достоинством.

Когда все мужчины получили по глотку амао, жрица вылила остаток сока в жертвенную чашу, стоявшую около нее. Из чаши поднялся голубой дым, образуя своеобразные формы.

Это продолжалось только несколько мгновений, но девушке было достаточно их, чтобы увидеть многое, о чем она теперь возвещала слегка нараспев.

Толпа зачарованно вслушивалась, ведь люди могли извлечь из слов святого откровения что-то особенное для своей жизни в следующие двенадцать месяцев.

Когда она окончила, толпа разразилась криками ликования.

Они должны были выразить благодарность, богу солнца и света Митре, который снова послал им предсказания на будущее.

Возглас атравана положил конец этим изъявлениям. Четыре жрицы подошли к центральным кострам и запели гимн, восхваляя Диянитру, чистую и прекрасную женщину.

После этого атраван произнес длинную молитву, и жрицы вместе с женщинами удалились торжественной вереницей.

Женщины зажигали приготовленные пучки сухого хвороста от ближайшего жертвенного костра, как будто желая принести их к домашнему очагу и зажечь его от священного пламени.

Мужчины в это время расположились кругом. В глиняных кувшинах принесли перебродивший сок амао, и мужчины могли пить его большимиглотками столько, сколько хотели. Никогда не происходило, чтобы хоть один из них выпил слишком много веселящего напитка. В саду Митры люди были предусмотрительны.

Атраван велел принести себе связку шкур, на которые он опустился. К нему присоединились и мобеды.

Наступила ночь, Маонха посылал с темно-синего неба вниз дрожащие лучи. Можно было уже не бояться змеи, а других зверей удерживал на расстоянии огонь.

"Расскажи, расскажи!" — раздались побуждающие возгласы.

Атраван заставил еще попросить, так было нужно. Но потом он взглянул вверх на небо и начал:

"Вы, мужи Ирана, вы знаете, как был создан этот мир.

Мудрый святой дух Агурамазда (его называют также Ормузд) жил совсем один на семи небесах. Ему было одиноко, необозримо далеко простиралось его царство, но он был один, совсем один.

И тут он решил создать что-нибудь такое, что могло бы доставить ему удовольствие.

Он придумал существа, и как только он придумал их, они появились! Сначала он придумал Митру, сияющее солнце, потому что Агурамазда любил все светлое. Поэтому он любит Митру больше всех других богов, которых он создал.

Рядом с Митрой он поставил Маонху, бога бледного тихого месяца. Он должен был поделить сутки с Митрой. Его свет не такой сильный, как свет Митры, поэтому он должен был взять себе начало суток, которое люди зовут ночью, чтобы Сияющий следовал за ним. Но его свет слишком слаб, и иногда он совсем пропадает. Посмотрите, как дрожат его лучи!

Агурамазда увидел это и помог ему: он поставил рядом с ним Тижтрию в светящейся накидке. Человеческому глазу не сосчитать сверкающих звезд, которые украшают накидку бога звезд. Тогда Митра попросил: "Господин, ты дал Маонхе брата, подари брата и мне, чтобы я не был одинок!" Агурамазда согласился; но он дал Митре братьев, которых он сам пожелал себе, а не помощников. Он должен был присматривать за ними, дикими: за Атаром, духом огня, и Траетваной, богом молнии. Но Митра радовался тому, что они такие же сияющие, как и он.

"Мы — огненные братья!" — воскликнул он на весь мир.

И Агурамазда создал бога воздуха Вайна, который прилетает в широком плаще, в складках которого спрятаны ветра — холодные и теплые, нежные и сильные, целое племя непоседливых друзей. Они играют с огнем и учат его танцевать. Но лучи Маонхи слишком бледны для них.

И тут Агурамазда подумал о чистой бурлящей воде, которая искрится и танцует, журчит и смеется, поет и пенится. И как только он подумал об этом, возникла прекрасная женщина. Напевая и смеясь, с жемчужным ожерельем и длинными волосами, она стояла перед Мудрым Богом, который придумал ее: Ардвисура Анаита, дарящая блаженство.

Семь небесных сфер наполнились жизнью, радостной жизнью, но Агурамазда подумал о том, что одиночество было Ему милее, чем теперешняя бурлящая жизнь. И Он придумал мир, в котором должны были властвовать боги. Он хотел сверху смотреть на них и призывать кого-то из них тогда, когда Ему захочется их общества.

Видите, люди Ирана, так появилась Земля, наша Земля, на которой мы живем. Скалы, воды и растения создала мысль Агурамазды, и боги играли с Землей долго-долго. Человек не может представить себе, как давно это было.

Агурамазда был доволен, боги имели занятие и не мешали ему. Но как только он подумал об этом, они пришли к нему и попросили:

"Господин, создай на Земле людей, которые были бы подвластны нам".

"А какими они должны быть?" — спросил' Добрый Мудрый Бог.

"Они должны быть похожи на нас", — попросила Ардвисура Анаита — та, что источает блаженство.

"Пусть они будут совсем другими, неуклюжими и безобразными, но сильными и мужественными, чтобы у нас было развлечение", — крикнул Атар.

Тогда Агурамазда придумал двоих существ, человека по просьбе Анаиты и быка по желанию Атара. И боги радовались и были довольны.

Снова прошло бесконечно много времени. Оно принесло большие перемены на Земле, потому что боги постоянно направляли события здесь внизу по-другому.

Человек размножился, появились разные виды человека, то же случилось с быком, от которого произошли все звери, которых вы знаете. Из этих животных все боги пожелали взять отдельные виды под свое владычество. Это вы тоже знаете. Птицы принадлежат Вайну, змеи и лягушки — прелестной Анаите".

Атраван замолчал. Кувшины были пусты.

"Рассказывай дальше", — попросили слушатели.

Но костры догорали, пора было отправляться на отдых.

На следующий день горы отражали эхо веселых возгласов. Женщины искали плоды кустарников, чтобы полакомиться ими, мужчины бродили вокруг, заглядывали в гнезда больших птиц, уничтожали ядовитых змей и говорили о том, что они услышали вчера.

Когда Митра начал прятать свои лучи, раздался металлический звук: один из мобедов ритмично ударял толстой палкой по железной пластине, которая висела на одном из высоких кустов. Звук не был красивым, но его было далеко слышно. Это был знак для мужчин, что они могут собраться и послушать рассказы жреца.

Они торопливо сходились. Хотя они и слышали почти все это раньше, но атраван всегда рассказывал по-иному, всегда прибавляя что-то новое. Этот праздник был единственным в году, когда они все могли получить от жреца наставления. Это было пищей для размышлений на целый год.

Большинство мужчин были пастухами, которые в одиночестве оставались со своими стадами. Тогда у них было достаточно времени и досуга для размышлений. В мыслях они жили с богами, о которых им теперь снова доведется услышать.

Кто-то узнавал под бледными лучами Маонхи тайны взаимодействия сил в природе, другой черпал из пламени Митры мужество и неустрашимость.

Когда площадка заполнилась, и ждать было уже некого, атраван зажег три центральные чаши, но сейчас в них уже не было благовонного жертвенного масла.

Мобеды принесли ворох сухого хвороста, который они подкладывали в огонь, служивший только для освещения.

Атраван сел. Сегодня на нем было темно-коричневое одеяние из мягкой шерсти, подпоясанное белой веревкой. Обруча на лбу не было.

"Я рассказал вам вчера, мужи Ирана, какими прекрасными были созданы Земля и все, что обитало на ней.

Агурамазда, Мудрый Бог, видел, однако, что люди держатся за богов, которые видимы им и которые правят ими. Они забыли, что Он стоял над богами, что одна-единственная Его Мысль могла уничтожить все точно так же, как и создала.

И тогда Он придумал существ, которых Он мог по своему желанию посылать к людям, чтобы воздействовать на них, помогать им или награждать их. Существа должны были служить Ему, находиться поблизости от Него, стоять между Ним и богами.

И Он придумал Истину, прекрасный женский образ в голубом одеянии, с ясными голубыми глазами. Куда бы Он ни послал ее, там не могла устоять ни одна тень.

Сестрой ей стала Чистота в серебристо-белом платье, со светящейся вуалью перед прекрасным ликом. Она холодна, как снег на высочайших вершинах наших гор, недоступна и все же достижима для всех, кто стремится к ней.

После того как Агурамазда послал их обеих к людям, Он увидел, что те, кто стремился к ним, стали считать себя лучше других людей.

"Этого не должно быть, иначе людей испортит то, что должно принести им благо".

Когда Агурамазда, Мудрый и Добрый Бог, подумал так, Его заботливостью была создана скромная незаметная женщина в серебристо-сером одеянии. Она следует за Истиной и Чистотой и прикасается нежной мягкой рукой к тем, кто упивается своими успехами.

Это милое создание зовут Смирением, оно глубоко в себе носит то богатство, которое вложил в него Агурамазда, Бог. Кто познает смирение, кого полюбит эта женщина, на того ниспустится блаженство.

Эти служанки верно помогали Наивысшему Богу. Они стали милы ему и незаменимы для него.

Он захотел показать им, что он доволен ими, и позволил им придумать для себя то, что могло бы возникнуть из их деятельности для людей на благо этих созданий. То, что они придумают, он хотел оживить и подарить им как награду.

Истина придумала Мудрость, которая всегда должна оставаться с душами, стремящимися к истине. И Мудрость стала ее спутницей.

Чистота улыбнулась. И Мудрый Бог понял, что Его милое дитя пожелало себе, и подарил ей Расцвет человеческой души, которая руководится ею.

Вы же знаете, мужчины: тот, кто здесь на Земле стремится к чистоте, становится радостью для всех нас. Подумайте о ваших женах! Подумайте о прекраснейшей из земных женщин, которую мы только знаем, — о государыне Диянитре.

А Смирение попросило: "Господин, сделай так, чтобы в душах поднялось желание передать дальше то, что они получили. Дай им прийти от самих себя к другому и найти других".

И тогда Бог придумал Любовь, которая забывает о самой себе.

"Шесть чистых женщин окружают меня, — задумчиво сказал Он, — они возникли из Моей Мысли. Но по Моей Воле Я хочу поставить рядом с ними мужчину — героя! Он должен нести в себе все добродетели настоящего мужчины".

При этих словах атравана по рядам внимавших ему мужчин пробежало оживление. Они выпрямились, их черты просветлели. Они знали о добродетелях, которые украшают героя, они с самых первых лет жизни старались стать настоящими героями.

А атраван продолжал:

"Прошли долгие-долгие времена. Поколения сменялись поколениями. Слуги Агурамазды верно заботились о жителях Земли. Бог с радостью смотрел на свои создания.

И тут случилось нечто ужасное. Чтобы понять, откуда оно произошло, вы должны знать, что все скверное, что делают люди, падает под Землю. Там есть место, где собираются все эти отбросы.

Туда попадают также все плохие слова и все злые мысли. И за долгоедолгое время, которое прошло с момента сотворения Земли, там собралось неизмеримо много.

Кое в чем из того, что попадало туда, еще сохранялась жизнь. Эта жизнь собиралась в комок и становилась все сильнее и стала Анрамайниу, духом зла. Он, родившийся из отбросов всего земного, мог родить только ужасающее. Он знал об Агурамазде и хотел стать наравне с ним.

"Ты живешь на своих семи небесах над Землей, — воскликнул он, — а я буду жить в семи пещерах под Землей! Ты придумал богов, ладно, я сделаю то же!"

Мужчины содрогнулись. У одних защемило сердце, другие сжали кулаки и рубили рукой воздух.

Атраван продолжал:

"Но как ни старался Анрамайниу создать богов, это не удалось ему, потому что он сам был не Богом, а просто злым духом. А это большая разница. Поэтому он мог рождать только духов.

Он посмотрел вверх на небо. Что он мог противопоставить Митре, Маонхе и Тижтрии? Его тоска была невыносимой. И тут появился Азхи, огромная, ужасная туча-змея. Вы все часто видели ее, как она, принося несчастье, движется по небу".

Мужчины закивали.

"После этого его злая воля создала Апаошу, демона суши, который снова и снова доставляет заботы и трудности всем богам. Тогда Анрамайниу смеется и считает себя наивысшим из всех богов. Но когда он сравнил свои создания с богами, он увидел, что они бледны и безобразны. Никто из них не мог выдержать сравнения со светлыми образами. Безмерная ярость охватила Анрамайниу и породила Эшму, гнев. Он сильнее, чем кто бы то ни было, по своему жару он мог бы стать в один ряд с огненными братьями, но у него один недостаток — он слеп".

Мужчины рассмеялись. Они радовались, что гнев стоит ниже богов. Это правильно, что он не видит, на кого обрушивается. Этим он часто вредит самому себе и тем, кто руководится им.

"Постепенно Анрамайниу понял, — продолжал атраван, — что Агурамазда придумал себе еще и особых слуг, деятельность которых протекала в сфере духовного.

Тогда и ему нужно было создать существа, которые могли бы уничтожать то, что строили другие. Он тщательно изучал их, подстерегал и присматривался — и, наконец, понял.

Вместо Истины он создал Ложь, которая на первый взгляд казалась ослепительно красивой. Но если пристальнее вглядеться в нее, то видно, что все в ней ненастоящее. Однако она встречала людей дружелюбно, гораздо более любезно, чем сдержанная Истина. И люди стремились к ней, а позволяя обманывать себя, научались неправде.

Милая Чистота показалась ему слишком неуязвимой, он не знал, что мог бы противопоставить ей. Тогда он создал трех существ — пороков. Они манили и подталкивали человека до тех пор, пока он не запятнает себя. И тогда он быстро терял человеческий облик. Шумные, броские, визжащие пороки были верными слугами злого духа.

Смирению он противопоставил Высокомерие. Тут ему не пришлось особенно трудиться, потому что это было той опасностью, которую человек чуть было сам себе не создал. То, что не удавалось другим слугам Анрамайниу, делало Высокомерие, к которому присоединился Эгоизм — ведь эти слуги тоже хотели получить компаньонов.

Ложь избрала себе Хитрость, а пороки создали Болезнь.

С этими слугами Анрамайниу приступил к осуществлению своего плана — отобрать у Агурамазды его владение. Для него было важно получить власть над людьми. Чем больше становилась куча отбросов, тем сильней укреплялась свита злого духа.

Вы можете представить себе, какими ужасными были схватки, сколько людей пало их жертвой".

Атраван сделал паузу, и один из слушателей спросил:

"Почему Агурамазда, Верховный Бог, не покончил с противником? Ему же, наверное, легко было сделать это?"

"Конечно, — заверил жрец, — Он мог бы сделать это, если бы захотел. Но Он хотел, чтобы Его создания сами решали, что они выберут — добро или зло. Пусть тот, кто не хочет ничего другого, подпадает под власть Анрамайниу и тем самым подвергнется уничтожению. Это лучше, чем владеть царством несамостоятельных людей.

Вы ведь тоже особенно радуетесь тем животным в ваших стадах, которые сами ищут себе пастбище. Масса скота, слепо бегущего друг за другом, скучна. Так и Мудрый Бог предоставил людей их свободной воле и только позволил богам и своим слугам помогать тем, кто хочет добра.

Но тут зло стало завоевывать одну победу за другой. Из цветущего сада, каким когда-то была Земля, она превратилась в каменное море и пустыню, какой вы ее сейчас знаете. Вы уже не можете представить себе мир красоты. Вы можете только догадываться о нем, когда два месяца в году Митра позволяет цвести нашим нивам".

"Но ведь это не может продолжаться вечно, — вздохнул один из молодых мужчин. — Иначе, в конце концов, от нашей Земли не останется ничего такого, чему могли бы радоваться боги и Агурамазда".

"Нет, вечно так продолжаться не будет, — подтвердил атраван. — Нам было пророчество, что земное время не будет бесконечным. Оно будет неизмеримо долгим. Эту длительность Агурамазда разделил на три части. Они одинаковы по продолжительности. Первая длится от создания Земли и до тех пор, пока Бог не создал прачеловека и прабыка. Вторая часть должна кончиться, когда родится Зороастр, провозвестник. Тогда начнется третья эпоха. В это время человечеству будет подарен Саошиант, Помощник, о Котором возвестит Зороастр. Пока мы еще не знаем, каким будет Саошиант, как Он избавит людей от зла. Но Он придет, и мы будем счастливы".

Говоривший закончил свою длинную речь глубоким вздохом, но он не встал, как бывало обычно. Было видно, что он хотел сказать еще что-то, возможно, самое главное.

Тут один из мужчин спросил:

"Как долго ждать еще пришествия провозвестника?"

Жрец встал. Он торжественно стоял перед ними.

"Вы, мужи Ирана, — сказал он, подчеркивая каждое слово, — я рассказал вам об этом так подробно потому, чтобы возвестить вам новость.

Наше изучение звезд показало, что Зороастр родился".

Он не мог говорить дальше, поднялось бурное ликование. Он долго и безуспешно старался укротить его, наконец, ему удалось снова взять слово.

"Этим закончился второй период жизни нашей Земли. Вам помогут снова стать такими, какими вас когда-то создал Агурамазда. Возблагодарим его!"

Прямо из глубины растроганного сердца вышла свободная молитва, потом он отпустил мужчин. Наступила ночь.

Пришел третий день праздника. В нем снова принимали участие женщины. Они пришли очень взволнованные, потому что мужчины уже принесли им великую весть о рождении провозвестника.

Этот последний день праздника начался, когда Митра стоял на вершине своего пути. Огни не зажигались, только в чаши налили благовонное масло, которое распространяло прекрасный аромат.

Атраван сел среди мужчин, а мобеды снова исполняли свои обязанности — прогоняли надоедливых и опасных животных.

Слушатели расположились живописными группами, мужчины и женщины строго раздельно.

Одна из жриц вышла к центральным камням и стала нараспев рассказывать о туче-змее Азхи, которая старается закрыть все небо. Она грозно ползет все выше и выше, закрывает один за другим кусочки яркой синевы, становится все шире и шире, глотает звезды с плаща Тижтрии и хочет схватить Маонху, который слишком нежен, чтобы защитить себя.

И тут позади змеи появляется Траетвана. Он бьет чудовище своим поющим мечом! Он меток, и голова отделяется от отвратительного туловища. Слышен грохот, когда чудовище падает вниз. Еще долго в горах раздается гул.

"Хвала тебе, Траетвана!"

Рассказчица отступила назад, ее место заняла другая жрица.

Тоже нараспев, но в другой тональности и с другим ритмом она начала повествование о том, как Анрамайниу дал змее-туче другую, еще более ядовитую голову. Теперь она стала осторожнее, оставила в покое звезды и месяц, но улеглась на небе, толстая и тяжелая, закрыв весь небесный свет, так что даже сильные лучи Митры не могли проникнуть к людям.

И тут в ясном гневе выскочил вперед другой огненный сын Бога — Атар, дух огня, вытащил свой меч! Он направил меч не в голову, он направо и налево разрубил мерзкое толстое тело, так что кровь потоком полилась на Землю. Азхи становится все слабее и слабее и, наконец, падает вслед за потоками своей крови.

"Хвала и тебе, Атар!"

Вышла вперед третья жрица. У нее в руках был маленький струнный инструмент, на котором она сопровождала свою речь тихой мелодией.

Она рассказывала об Апаоше, демоне сухости, который по приказу зла захватил как-то власть. За многие недели не упало ни капли дождя. Люди и животные изнемогали.

Все молились Агурамазде и просили влаги. Но мудрый Бог знал, что Апаоша смог получить такую власть только потому, что люди испортились. В их власти было добиться изменений.

Наконец люди поняли это и начали исправляться. И тогда Верховный Бог разрешил своим богам вмешаться. Боги попросили воды у Ардвисуры Анаиты, и она пообещала дать столько, сколько они захотят, они должны только доставить воду на небо.

Тут они надолго задумались, как сделать это так, чтобы Апаоша не выпил ее всю. Наконец было принято решение.

Тижтрия послал огненные звезды с длинными лучами, они должны были пронзить демона и ранить его сразу в нескольких местах. И он с воем уполз в семь подземных пещер.

Теперь звезды должны были поднять воду наверх, Маонха тоже помогал им в этом. Скоро наверху было достаточно влаги, чтобы боги могли вернуть ее на землю в виде дождя. Вода падала отдельными большими каплями, потом их становилось все больше, и наконец, дождь полился животворящим потоком на страждущую землю.

"Спасибо вам, добрые звезды!"

Верховная жрица вышла последней. Она повествовала о том, как зло создало себе нового слугу: Обман. Он везде становится перед Истиной и мешает ей трудиться для людей. Люди должны быть бдительны, чтобы не пасть его жертвой.

Празднество завершилось молитвой жрицы. Люди сразу же отправились в обратный путь, потому что идти было приятнее под лучами Маонхи, чем под жаром Митры.

Равнина у истоков Каруна лежала тихой и покинутой, после того как мобеды снесли груды камня и сложили их в вал, закрывший подступы к долине.

Последним это место покинул атраван, глубоко задумавшись.

Ему было позволено провозгласить людям, что провозвестник родился. Поймут ли они это? Знают ли они, что это значит? Провозвестнику должен исполниться тридцать один год, прежде чем он сможет приступить к своей задаче. Придется еще так долго ждать. Он этого уже не увидит.